Первым из Энгельгардтов, принявших русское подданство и православие (под именем Еремея), был Вернер Энгельгардт (умер в 1672 году). Его сын Сигизмунд (православное имя — Степан) был московским дворянином и стольником. Другие дети Еремея Каспаровича, Юрий и Иван, тоже были стольниками. Старший сын Степана Еремеевича, Андрей Степанович был стольником и поручиком смоленской шляхты. Остановлюсь более подробно на жизнеописании некоторых из смоленских Энгельгардтов.
Александр Платонович Энгельгардт — Смоленский городской голова, почётный гражданин города Смоленска. Известен его дом, построенный в 1878-1879 гг., ныне «Дом торжественных обрядов».
При проведении железной дороги Смоленск- Орёл безвозмездно отдал дороге часть своего земельного надела, помог в обустройстве станции, которая и поныне называется «Энгельгардтовская».
Жена Софья Яковлевна Реад — последняя представительница рода Реадов, после её смерти Александр Платонович передал в музей семейные реликвии рода Реадов: жалованные грамоты на дворянство, герб Реадов, Родословную, формулярные списки, портреты, фотографии, боевое оружие, предметы обмундирования и. т. д.
Александр Николаевич Энгельгардт — выдающийся учёный и публицист. Учился в кадетском корпусе и закончил своё образование в Михайловской артиллерийской академии. В этой же академии началась его преподавательская деятельность, но вскоре (в 1866 г.) он перешел в С.-Петербургский земледельческий институт на кафедру химии, где проработал л до 1870 г.
За это время им были исследованы курские фосфориты, разработан способ разложения костей щелочами (способ Ильенкова и Энгельгардта) и произведены многие другие работы — «О действии анилина на изатин», «О действии хлор-и бром-анилина на изатин», «Об изомерных крезолах», «О производных тимола», «О нитросоединениях»; совместно с П. А. Лачиновым — «О крезолах и нитросоединениях» — работа, увенчанная премией Императорской академии наук, и др.), за совокупность которых харьковский университет присудил ему степень доктора химии honoris causa.
В начале 1871 года он выехал в своё родовое имение Батищево (Смоленская губерния, Дорогобужский уезд), где и прожил безвыездно почти до конца своей жизни. А. Н. Энгельгардт деятельно занялся практическим хозяйством и это дело стало для него основным. Именно ему он отдавал все свои силы и средства.
В своём имении в связи с внедрением рационального хозяйствования, Энгельгардт широко использовал свои познания в области химии и особенно связанные с применением искусственных удобрений.
Энгельгардт активно популяризировал свою деятельность чему в немалой степени способствовали его статьи «Химические основы земледелия», 1875 г.; «О хозяйствах Северной России», 1888 г.; «Фосфориты и седирация», 1891 г.; но прежде всего весьма популярные среди читающей публики статьи печатавшиеся в «Отечественных записках» в семидесятых годах, объединенные впоследствии в книгу «Письма из деревни», 1882 г.
Письма способствовали пробуждению в русском обществе интереса к родной земле, к простому народу, к русским традициям, быту и культуре крестьянства.
«Письма» Энгельгардта совпали с эпохой «хождения в народ».
Энгельгард был убеждён, что интеллигенция только тогда будет понята своим народом, когда сольётся с ним на почве мужицкого земледельческого труда. Учителя, врачи должны знать сельскохозяйственный труд не понаслышке, а занимаясь им в земледельческих артелях.
«Земля — писал Энгельгардт, — должна привлечь интеллигентных людей, потому что земля даёт свободу, независимость, а это такое благо, которое выкупает все тягости тяжелого земледельческого труда».
Благодаря «Письмам» Батищево сделалось местом паломничества для молодой интеллигенции, живо воспринявшей эти идеи. Конечно, это была очередная утопия, но многие важные вопросы развития северного нечерноземья были тщательно исследованы, внедрены в практику.
После смерти А. Н. Энгельгардта имение Батищево приобрело Министерство земледелия и преобразовало в «Энгельгардтовскую сельскохозяйственную опытную станцию».
«Письма из деревни» с полным основанием можно считать литературным памятником той эпохе, тем более что написаны они живо, интересно, со знанием дела, хорошо иллюстрированы картинами деревенской жизни.
За ученые заслуги А. Н. Энгельгардт был награждён Санкт-Петербургской академией Ломоносовской премией, Харьковский университет присвоил ему почетного доктора химии.
Впоследствии племянник А. Н. Энгельгардта Борис Александрович Энгельгардт (человек необычайной и интереснейшей судьбы, но об этом ниже) в одном из разделов своих мемуаров «Революция и контрреволюция» описал свой приезд в родовое гнездо имение «Буда»:
«Я любил нашу “Буду”, и несмотря на то, что стоял на хорошем служебном пути, был участником войны с Японией, был ранен, имел боевые отличия, я …решил выйти в отставку и посвятить себя целиком хозяйству.
Свои познания и взгляды на сельское хозяйство я черпал из трудов выдающегося сельского хозяина семидесятых годов прошлого века А. Н. Энгельгардта, двоюродного брата моего отца, того Энгельгардта, которому Ленин в своём замечательном труде «Развитие капитализма в России» посвящает целую главу под названием «Хозяйство Энгельгардта»».
Б. А. Энгельгардт правдиво и лаконично характеризует отношение крестьян к своей семье после революции 1917 года:
«…наша семья и после революции никаких обид со стороны местных крестьян не видела и даже наоборот, моего брата, бывшего земского начальника, в конце 1917 года избрали народным судьёй, а мою мать три года спустя после революции крестьяне приглашали на работу в нашем бывшем имении, чтобы вести счетоводческие книги винокуренного и кожевенного заводов».
Интересна и биография сыновей Александра Николаевича Михаила и Николая.
Михаил Александрович родился в 1861 году. Учился в Санкт-Петербургском университете, но за активное участие в студенческих беспорядках был на 8 лет сослан в имение отца.
С начала 90-х годов активно занимался литературной деятельностью: состоял сотрудником «Новостей», «Хозяина» и других изданий. Отдельно издал переводы Эдгара По, биографии Кювье, Дарвина, Гумбольта, Гарвея, Лайелля, Коперника, Пастера, Пржевальского и др. широкий резонанс в обществе вызвали его «Письма о Земледелии» (1899 г.), «Вечный мир и разоружение», «Прогресс как эволюция жестокости» (1899 г.), “Леса и климат” (1902 г.).
В книге «Прогресс etc.» Энгельгардт доказывает, что история человечества от каменного века до 15-16 столетия нашей эры развивалась под влиянием грубой зоологической борьбы за существование, выражавшихся в таких явлениях, как войны, рабство, деспотические общественные организации и представляет собой эволюцию всех форм жестокости, обнаруживая нравственный регресс (с точки зрения современной морали).
Николай Александрович Энгельгардт — писатель, родился в 1866 году, учился в Лесном институте, но затем активно занялся литературной работой и учёбу оставил. Был одним из главных сотрудников «Санкт-Петербургских новостей», «Вестника иностранной литературы», «Недели», «Нового времени», членом совета «Русского собрания». Отдельно издал «Сказки» (1890 г.), «Стихотворения» (1890 г.), «Историю русской литературы» (1902-1903 гг.).
Их двоюродный брат Александр Петрович Энгельгардт был крупным военным начальником — занимался снабжением русской армии в 1 Мировую войну, возглавлял Главное артиллерийское управление. В книге «Военное снабжение русской армии в мировую войну» начальника Главного артиллерийского управления генерала Маниковского, служившего под началом А. П. Энгельгардта, мы читаем:
«А. П. Энгельгардт был создателем конструкции полевого лафета для 6-дюймовой (152 мм) мортиры, имевшей снаряд большого разрывного действия. Его проектом заинтересовался Михаил Иванович Драгомиров — начальник академии Генерального штаба, который подарил А. П. Энгельгардту свой портрет с подписью «Родному батьке мортиры полевой от крестного отца её»».
Его сын, Борис Александрович Энгельгардт (1877-1962) прожил сложную и красивую жизнь, являя собой образец чести, воинского долга и любви к Родине.
«Крупный землевладелец, воспитанник Пажеского корпуса (нёс шлейф за самой императрицей), участвовал в Русско-японской войне, где был тяжело ранен, один из лучших наездников Петербурга, член всех аристократических клубов, полковник Генерального штаба (в переломные моменты русской истории), депутат Государственной Думы, октябрист, член Особого совещания по обороне, член Военно- промышленного комитета под председательством А. И. Гучкова комендант Петрограда в дни Февральской революции, член Временного правительства, участник Белого движения под непосредственным началом Деникина, эмигрант парижского такси — наконец с 1930 г. скромный житель Латвии.» — было сказано в «Балтийском Архиве
Из воспоминаний художника М. А. Зайцева «Латвия — уголок старой России»:
«Сам хозяин — бывший паж, выпуска приблизительно 1990-05 года, несмотря на скромный серенький наряд, производил впечатление человека подтянутого не только своей стройной, хотя и невысокой фигурой, но и всей мимикой, голосом и всем тем излучением, которое если и не видишь, то чувствуешь…
…Вся комната была густо насыщена столиками, креслами, различными старинными табакерками… Стены были увешаны в старинных рамках портретами в масляных красках Александра I, Александра II … и много, много гравюр и фотографий… Несколько вещей было подарено хозяину от Императорской фамилии… Никогда не предполагал, что в каких-либо 15-20 верстах от Режицы мог быть такой исключительный, редкий ценный и дорогой своей русской стариной музей вместе с таким блестящим историком-рассказчиком, каким оказался хозяин».
Сам Борис Александрович об этом периоде своей жизни писал:
«Я взял в аренду хутор… Занялся собственноручно сельской работой, сам пахал, сам косил, молотил, помогал разрешаться от бремени коровам и свиньям. Одновременно организовал Молочное товарищество и собирался развить молочное хозяйство на хуторе и в то же время исполнял обязанности секретаря и счетовода Товарищества. Занялся и общественной работой: делал доклады на культурно-просветительные темы в «Русском национальном объединении» в Даугавпилсе».
О жизни Энгельгардта в Риге сохранилось мало сведений, и, тем не менее: «Как раз в это время латвийский Сейм разрешил открытие конских состязаний в Риге, с допущением тотализатора. Организация дела была поручена армейскому Конно-спортивному клубу. Руководители клуба, артиллерийские и кавалерийские офицеры… обратились ко мне с предложением взяться за организацию рысистых бегов на рижском ипподроме. В молодости я очень увлекался конным спортом, много принимал участия на скачках «Конкур Иппик», хорошо был знаком и с рысистыми бегами. В 1899 году я занял даже первое место среди ездоков-охотников по количеству выигранных первых призов. Удалось мне выиграть и большую четырехверстовую скачку с препятствиями для ездоков всей русской кавалерии, ежегодно устраиваемую в Красном селе, ту самую скачку, которая тридцать лет до того была так талантливо описана Л. Толстым в «Анне Карениной».
Я принял предложение… переехал в Ригу и всей душой отдался хорошо мне знакомому и любимому конскому делу».
Однако счастливое время продолжалось не долго — Германия оккупировала Польшу, начались переговоры о вывозе в Германию латвийских граждан немецкой национальности, Б. А. Энгельгард также получил предложение уехать в Германию.
«Мой хороший знакомый, член латвийского Окружного суда, немец по происхождению, русский по воспитанию и образованию, латвийский подданный по фамилии Мартенс, был приглашен немцами в качестве комиссара по эвакуации. Он зашел ко мне: — Борис Александрович, — не подлежит сомнению, что политические осложнения в Европе будут развиваться всё шире и шире, возможно, что начнется война между Германией и Советским Союзом и тогда красные войска войдут в Латвию… За вами столько грехов по отношению к советской власти в прошлом, что вас вряд ли при таких условиях оставят в покое. Даю вам добрый совет — уезжайте вместе с нами в Германию, к тому же фамилия у вас немецкая, мне не составит никакого труда зачислить вас в список эвакуируемых и в дальнейшем помочь вам устроиться в Германии… Действительно, моя фамилия звучала как немецкая, но мы, все «смоленские» Энгельгардты, считали себя русскими трехсотлетней давности и на немцев смотрели как на чуждых нам, а со времени первой мировой войны — как на врагов. Бежать от русских, прятаться от них у тех, которых я считал врагами моей родины, мне было противно. Я решительно отказался».
С приходом в Латвию советских войск Б. А. Энгельгардт был арестован одним из первых, год провёл в московских тюрьмах, а затем был выслан в ссылку в Хорезмскую область.
«Вплоть до Чарджуя нас везли этапным порядком по ж. дороге, дальше на пароходе вниз по Аму-Дарье до пристани Ургенч. От пристани до города было около 20 км, мы шли пешком, жара была страшная, но всё же было легче, чем путешествие в душном вагоне», — вспоминал впоследствии Б. А Энгельгардт.
После войны он проживал в Риге, исполнял обязанности библиотекаря в Русском обществе, работая одновременно на ипподроме, играл на бегах, читал лекции в Окружном доме офицеров, продолжал писать мемуары. Детей у него не было. Жена умерла. Друзей не осталось.
Скончался Борис Александрович Энгельгардт в 1962 году.